Сегодня в сквере станции скорой помощи у памятника жертвам радиационных аварий и катастроф собрались ликвидаторы аварии, родные и близкие чернобыльцев, представители правительства и Верховного Совета, министерств и ведомств Хакасии, администрации Абакана, военного комиссариата республики. Вместе со всеми скорбела и природа — редкий, как скупая слеза, дождь будто оплакивал тех, кого уже нет...

Авария на Чернобыльской атомной станции потрясла мир 33 года назад. Эта техногенная катастрофа стала самой крупной за всю историю атомной электроэнергетики и показала всему миру, каким страшным может быть «мирный» атом. От выброса радиоактивных веществ пострадала не только Украина, но и Белоруссия, Россия, Польша...Самые высокие дозы облучения получили те, кто не жалея собственного здоровья и жизни, спасал землю от невидимого врага.

В ликвидации последствий катастрофы приняли участие более 600 тысяч человек. Среди них более 500 жителей Хакасии. Они работали на строительстве саркофага для четвёртого реактора. Подвиг этих людей трудно переоценить.

На сегодняшний день в республике осталось 227 человек, подвергшихся воздействию радиации вследствие Чернобыльской аварии. Из них 159 — ликвидаторы последствий техногенной катастрофы в пределах зоны отчуждения в 1986 — 1987 и 1988 — 1990 годах.

...Больше десяти лет у памятного обелиска каждое 26 апреля несёт свою почётную вахту со знаменем «Союз Чернобыль» чернобылец-ликвидатор Игорь Орлов. Он дважды побывал в зоне отчуждения. Первый раз, 18-летним парнишкой, когда нёс службу в армии во взводе химической защиты в воинской части под Киевом.

В ночь на 26 апреля 1986 года старшего сержанта Орлова в числе других солдат подняли по тревоге. Никто ничего не объяснял. Командиры сами не знали, в чём дело. Ребят посадили в машины, велев прихватить всё обмундирование, кроме оружия. До Чернобыля добирались сутки, приехали ночью.

— Народу было много, — рассказывает Орлов. — От станции — одни развалины. В небе — вспышки огней, похожие на бенгальские. Затем заметил свечение над развалинами четвёртого реактора (что это реактор узнал потом) и пятна огня на окружающих зданиях. Тишина и мерцание вызывали жуткие ощущения.

Утром следующего дня солдаты химвзвода на «уазиках», оборудованных приборами для измерения радиации, исследовали зону поражения. Места, где радиации было больше всего, помечали специальными флажками. На офицерах — резиновые «ползунки» и кофты, на солдатах — резиновые «чулки» и плащи. Каждому выдали респиратор, чтобы хоть немного защитить от радиоакивной пыли. Потом респираторы заменили «лепестками», более надёжными средствами защиты. Однако под вечер горло всё равно саднило. Поэтому после отбоя командиры давали по 50 граммов водки или спирта — иных лекарств не было.

Через полторы недели взвод Игоря Орлова направили в Киев. Здесь задержались на неделю — для дезактивации: мыли технику специальными растворами, вещи обеззараживали под высоким давлением.

Демобилизовался Орлов на родину в Харьков 22 ноября 1986 года. А уже в феврале пришла повестка из военкомата: 16 февраля явиться с вещами для командировки в Чернобыль. С 18 февраля по 4 мая 1987 года старший сержант Орлов участвовал в ликвидации последствий на Чернобыльской АЭС. Сегодня Игорь Тимофеевич, Кавалер ордена Мужества, трудится на Абаканской железной дороге. И всегда искренне рад встречам с товарищами-чернобыльцами. Их становится всё меньше. Только в этом году ушли из жизни трое.

Всегда полон оптимизма и жизнелюбия ещё один ликвидатор последствий техногенной аварии, прапорщик Александр Шахрай. Ему было всего 24 года, когда в июне 1986 года его направили в Чернобыль. Дома осталась беременная жена. Сын Арсений родился в сентябре, когда отец ещё находился в зоне отчуждения. Больше детей у Шахрая не случилось: рисковать, зная к каким страшным последствиям приводит «невидимый враг», молодая чета не стала.

— В Чернобыль, как молодой коммунист, уехал первым из Абаканского гарнизона, — вспоминает Александр Александрович. — С июня по сентябрь работал в 29-м полку химической защиты, который стоял в районе деревни Черемошня. Командовал взводом связи. Приходилось с командой выезжать на станцию, также в зоне отчуждения рубить «рыжий лес».

Жили в палаточном военном городке, разбитом в чистом поле. Одновременно из бруса строили зимние казармы. Солдат разместили в просторных, добротных палатках по 15 человек. Спали они на деревянных настилах. В палатках для командного состава, где жил и я, стояли железные кровати. Каждый день наша бригада выезжала на Чернобыльскую станцию. Работали и в районе четвёртого реактора. После смены переодевались, мылись в банях под душем. Одежду сдавали на дезинфекцию.

Первое, что поразило — это пустые деревни. Украина — благодатный край. Мы проезжали маленькие, крытые шифером, иногда и соломой, домики. А кругом — тишина. Населённые пункты огорожены колючей проволокой. Это вызывало жуть. Но при этом отношение простых жителей Украины к нам, военнослужащим-ликвидаторам, прибывшим со всех регионов страны, было очень доброжелательное, можно сказать, душевное. Местные всегда нам шли навстречу.

Когда Шахрай покидал Чернобыль, в книжке ему поставили дозовую нагрузку радиации 17.1. Сколько получил фактически — не знает.  Военнослужащих всегда бросали вперёд — родина в опасности, приказы не обсуждаются, а выполняются. Сейчас, будучи на пенсии,  Александр Шахрай занимается частной юридической практикой, помогая и поддерживая чернобыльцев.

В свои 70 лет участник ликвидации последствий на  Чернобыльской АЭС абаканец Юрий Дмитриев выглядит отлично. Статный, высокий, голубоглазый, полная грудь наград, в том числе медаль ордена Мужества, медаль «За отличие в воинской службе». Он лично, на свои средства, заказал в Москве знамя для Хакасской региональной организации «Союза Чернобыль».

— Я призывался в Чернобыль11 июня 1986 года, в возрасте 38 лет из стройбата, — поведал Юрий Михайлович. — И пробыл там четыре месяца, вместо положенных двух: долго не находилась замена. Не пью, не курю, строго слежу за питанием. Но всё равно часто лежу в больнице — радиация подтачивает здоровье. С 1994 года перенёс несколько операций.

В Чернобыле, как бригадир-газоэлектросварщик, часто нёс вахту на реакторе, а также в шести километрах от него на бетонном узле. В пекле, в простой робе, с лепестком-респиратором на лице, трудились от 10 до 30 минут. Отечественные дозиметры-карандаши радиацию не регистрировали. А вот японские приборы просто зашкалили, стоило их только пристегнуть на грудь. Чтобы не наводить на людей панику, импортные дозиметры военное руководство забрало на следующий же день после выдачи...

Сегодня Юрий Дмитриев находится на заслуженном отдыхе. С большой охотой делится достижениями своих внучек, в которых вкладывает много времени и сил. Старшая, Катя, учится в Питере в авиационном институте. Младшая Варя, заработала в конкурсах путёвку в «Артек». Цель жизни — в счастье детей и внуков, уверен Юрий Михайлович.

Председатель Хакасской общественной организации «Союз Чернобыль» Людмила Васильева высказала слова благодарности в адрес ликвидаторов и их жён. Которые заботятся о подорванном здоровье своих половинок. Пожелала здоровья живущим. Память тех, кого уже нет рядом, участники митинга почтили минутой молчания. Возложили цветы и венки к подножию памятника жертвам радиационных аварий и катастроф.