Международный эколого-этнический фестиваль театров кукол «Чир Чайаан» — это когда даже в отпуске ты не готов отложить в сторону диктофон и фотоаппарат. А если попал на спектакль «Обряд» [12+], то желание пообщаться с актёрами становится непреодолимым — настолько сильны впечатления.
Путешествие «Пластилинового дождя»
С руководителем независимого уличного театра «Пластилиновый дождь» (Самара) Игорем Шадриным познакомились случайно.
— Вы не знаете, где можно найти Лешего? — обратился я к нему после спектакля, даже не предполагая, что передо мной не только директор и режиссёр театра, но и, собственно, отец Евгения, исполнившего ту самую роль.
— Его найти несложно, — успокоил Игорь Шадрин. — Он такой же бородатый, как и я. Часа полтора мы будем грузиться — время поговорить у вас есть.
В итоге пообщаться получилось и с основателем «Пластилинового дождя», и с его сыном. Оказалось, что театром Игорь Шадрин занимается почти три десятка лет. Выучился и на актёра, и на режиссёра. А в какой-то момент уроженец Новосибирска понял, что надо брать судьбу в свои руки. Довольно ёмко пройденный «Пластилиновым дождём» путь описан в соцсетях: «Своими уличными спектаклями и перформансами театр известен с 2008 года, но история его начинается гораздо раньше — почти 30 лет назад. За это время театр прошёл долгий путь от пластического молодёжного театра до ведущего уличного театра России».
Насчёт «ведущего уличного театра России» — никакого преувеличения: в 2014 году «Пластилиновый дождь» удостоился чести выступать на официальной церемонии закрытия Олимпийских игр в Сочи, а в 2017-м блистал на Первом канале, дойдя до полуфинала в телевизионном шоу «Минута славы». Так что он для Самары, как для нас театр «Сказка». Безоговорочный повод для гордости. И если у них появляется что-то новенькое, то это точно нужно смотреть. А в случае с самарцами — ходить и смотреть. Спектакли и перформансы «Пластилинового дождя» (а их на сегодняшний день семь) необычны, даже уникальны.
— Мы — уличники, приехали из Воронежа позавчера, завтра улетаем в Нижний Новгород работать. Вот так постоянно и ездим,— рассказывает Игорь Игоревич. — Своего помещения для выступлений у нас нет. Но есть репетиционная, большая мастерская, где шьём костюмы, делаем реквизит и декорации. Театр частный, поэтому делаем всё сами. Если зададитесь целью, поймёте, что спектакли и перформансы у нас настолько разные по стилю и формату, что отличаются друг от друга до неузнаваемости. Используем ходули, огромные велосипеды… Есть спектакль, в котором события разворачиваются на строительном кране — артисты поднимаются на высоту 25 метров. Каждый раз нам интересен новый формат. Где-то что-то увидели, сразу берём в работу.
Вопрос «Много ли времени уходит на создание спектакля?» заставил Игоря Шадрина задуматься.
— Трудно сказать. По-разному. Иногда идея появляется, а берёмся за её воплощение позже, — объясняет он. — Наш первый уличный спектакль мы поставили за 20 дней. «Дон Кихот» назывался. Придумали сделать трёхметровую голову идальго. А всё для того, чтобы оттуда появлялись персонажи, которых он придумывает.
В прошлом году мы поставили спектакль-променад в наушниках «Путешествие одного пианино». Создавали его чуть дольше. Связан он с историей Самары. На улице появляется самое настоящее пианино на колёсиках. И оно с главным героем курсирует по знаковым местам города.
Огонь, вода и творчества груды
На конец июля у гостей из Самары запланирована премьера. За основу взят роман «Хазарский словарь» Милорада Павича. Это уже спектакль-выставка. Есть пять точек, больших декорационных подиумов, на которых ребята будут работать, а зрители — человек 250 — в наушниках перемещаться между этими площадками. В конце спектакля они окажутся в одном месте.
— Мы уже подготовили для принцессы башню, пытаемся между поездками успеть сделать всё остальное, — говорит Игорь Шадрин.
— «Обряд», судя по костюмам и реквизиту, отнял немало сил и времени, — предполагаю я.
— «Обряд» мы делали не меньше полугода. Он очень сложный, очень технологичный. И буквы огнём горят, и краска льётся. В общем, и огонь, и вода, и ветер там у нас. Сроки, как вы понимаете, зависят от сложности декораций, костюмов, реквизита. А у нас здесь и Леший, и ведьмы, и волколаки (в славянской мифологии люди-оборотни, на определённое время принимающие образ волка. — Здесь и далее А.Д.). Есть и девушка, которую мы между собой называем Белой сукой. Это такой собирательный образ. Можно, пожалуй, назвать её Полудницей (мифологический персонаж, персонификация полдня как опасного для человека пограничного времени суток в русской и западнославянской мифологии).
Эта история скомпилирована из разных источников. Но за основу взят миф из славянской мифологии, когда Леший, готовясь к смерти, проводил обряд и оставлял после себя наследника. Есть у нас здесь и персонажи из «Ведьмака». Парочка фонограмм из этой же компьютерной игры звучит. И те, кто в курсе, узнают персонажей, музыку со словами: «Ни фига себе!» Для них полная неожиданность, что в спектакле может звучать что-то подобное.
— Давайте я напомню сюжет, — подключается к разговору Евгений Шадрин. — Леший достаточно долго прожил в лесу. Он понимает, что совсем скоро силы покинут его, поэтому нужно провести обряд, чтобы передать своё дело наследнику. Для этого он собирает со всех жителей леса ингредиенты, необходимые для приготовления зелья (ведьмы помогали его сварить). Происходит несколько битв. И вот в конце Леший погибает, остаётся люлька, в ней — ребёночек-наследник.
Я сразу хочу заметить, что там нет отрицательных персонажей как таковых. Все они живут в лесу и все понимают, для чего нужен этот ритуал. Просто никто не хочет делиться чем-то своим ради обряда. Но все знают: рано или поздно он должен произойти.
Опять же и Лешего нельзя назвать положительным персонажем на 100 процентов. Он приходит и забирает клыки у волколака, перо у птицы... Но Леший это делает для того, чтобы лес продолжал жить, чтобы можно было передать свои силы наследнику.
— Евгений, ваш папа сказал, что театру около 30 лет. Сколько из них ваших?
— 13-й год идёт. Я с детства музыкой увлекался. Даже на скрипке играл в музыкальной школе. Потом в какой-то момент пришёл к отцу на спектакль и задумался: а почему бы и нет? Он меня пытался остановить: «Жень, давай попозже». «Нет, не попозже». В итоге всё было долго и муторно, но я в театре. Сейчас хоть мне и 25 лет, я уже старожил.
Хорошо помню, как начинал. Не всё шло легко. Сначала маленькие роли пробуешь, потом что-то более серьёзное. Сейчас вот Леший. Очень мне нравится эта роль. Персонаж, который заставляет и тебя самого быть таким же сильным, — делится Евгений Шадрин.
— Но ведь это ещё и тяжело играть на ходулях. Я видел, как вы после сражения за кулисами отдыхали!
— Понятно, что тяжело, — не удерживается Игорь Шадрин. — Он недавно играл Лешего при температуре 39,5. А подниматься на высоту 25 метров и делать кульбиты, думаете, легко?
— Это требует определённой физической подготовки. Но нет для нас ничего невозможного, — продолжает Евгений. — Мы, артисты, в какой-то мере и в какой-то момент сможем это сыграть. Тут вопрос в другом — в подходе к делу нашего хореографа-постановщика Веры Шадриной, моей мамы. Она из нас, корявых и деревянных, делает пластичных. Мои коллеги очень хорошо подготовлены только благодаря ей. Вы же сами видели: мы играли спектакль, где важны пантомима, пластика, хореография… Никакого текста. Только язык тела. И Вера всегда старается делать так, чтобы наше тело было максимально готово к разговору со зрителем.
— А вот та драка, отнимающая у вас много сил (видел, как вы потом за кулисами пили воду), — это импровизация?
— Она — поставленная часть спектакля, но там часто всё идёт не по плану. Есть падения на землю специальные, но сегодня один раз я грохнулся не по сценарию. Помню, ломлюсь-ломлюсь — и хоп: лежу. Девчонки помогли мне подняться.
— А вы родителей называете по имени?
— Это давняя привычка. Игорь, Вера — я их всегда называю по именам. Они — основатели театра. Игорь занимался режиссурой, Вера — хореографической частью. Они познакомились ещё в студенчестве. Папа жил в Новосибирске, но «Пластилиновый дождь» появился уже в Самаре. Тогда он учился в академии культуры и искусств, Вера там же.
— Сложно ли попасть к вам в театр?
— У нас актёры имеют две профессии. Помимо того, что мы выступаем, каждый из нас умеет что-то ещё — шить костюмы, делать декорации. Это такое негласное правило. Любой из нас должен быть универсальным, чтобы театр жил. Так что все постановки придумываются и делаются нами.
— При таком подходе невозможно не любить своих героев…
— Для меня Леший — это что-то фантасмагорическое. Но что-то мне подсказывает, что моя самая любимая роль впереди. Мы же сейчас готовим премьеру. В конце июля в Санкт-Петербурге играем на международном фестивале уличных театров «Елагин парк», а 5 — 6 августа у себя дома на нашем фестивале «Пластилиновый дождь».
— Вы имеете в виду «Хазарский словарь» Милорада Павича? Даже не сомневаюсь, что будет интересно.
— Приезжайте.
Александр ДУБРОВИН
