В Хакасском национальном краеведческом музее 10 июня, незадолго до дня рождения заслуженного художника России, этнографа, поэта, альпиниста, путешественника и археолога Владимира Феофаныча Капелько, открылась выставка [12+] его произведений. Её дополнили живописные полотна супруги художника, Эры Антоновны Севастьяновой учёного, краеведа, археолога.
Муж и жена — два человека, сделавшие для культуры и науки Хакасии и России столь много, что, кажется, на это и десяти обычных жизней будет мало. Но Феофаныч и Эра никогда не были обычными людьми. Каждый из них — особенная Вселенная, и удивляться тому, что когда-то их притянуло друг к другу, не приходится. Вместе сделали больше, светили ярче.
Чистейший сад души
Капеле — так называют его друзья и близкие, исполнилось бы в этом году 85 лет. Он ушёл от нас в сентябре 2000 года. За два часа до смерти на папиросной коробке карандашом написал несколько строк: «Сердце болеть за всё устало, биться перестало за всё, за всё». И уснул, чтобы не проснуться больше.
Эра Антоновна умерла год назад. Всё время без Владимира Феофановича она посвятила сохранению его памяти, птицей билась в двери чиновников и власть предержащих, пытаясь богатое, огромное наследие художника хотя бы как-то обозначить. Вспоминая о нём, рассказывала, что в последнее время работал над древней космогонией Сибири, собрал материал по Прибайкалью, Туве, Хакасии. И незадолго до своего ухода трудился над книгой, где большое место уделено нашей республике.
— С абсолютно новой стороны взглянул на эту землю Капелько. Вслед за ним, поддавшись его обаянию, влюблялись в Хакасию многие-многие люди. Он мечтал открыть в Абакане Эрмитаж. Но успел создать лишь чистейший сад своей души, где не было сорняков зависти и гордыни, желания славы и денег, а только жажда служения искусству, — вспоминала Эра Антоновна.
Главной задачей считала она создание музея, похожего на Капелю, — полного творчества и доброты, где нашли бы своё место не только полотна и находки мастера, но могли бы собираться художники и учёные, где творили бы ремесленники, где было бы вольготно и счастливо поэтам и писателям. К сожалению, эта мечта так и не воплотилась в жизнь, и большая часть работ мастера ютилась в случайных местах, абсолютно не приспособленных для хранения картин. Портились холсты, скатанные в рулоны, уходили в небытие этюды, эскизы, наброски. Квартира, в которой жили Эра и Феофаныч, тоже стала пунктом хранения. Множество произведений и вещей из личного архива — он таков, что на несколько залов хватило бы! — и стали основой выставки «Эра Капели».
Жизнь с избытком
На её открытии Ксения Антоненко, дочь Капелько и Севастьяновой, поблагодарила сотрудников музея за то, что им удалось так оригинально оформить выставочное пространство:
— Здесь работы из домашней коллекции, которые никто, даже я, не видел. На самом деле, когда разбирала архивы в квартире родителей, то в очередной раз поняла, что у них была жизнь такая — с избытком. Графика — невозможно объять. Живопись — огромное наследие. Стихи — повсюду, множество ещё не опубликовано. Археологические находки, эстампажи — нет им числа. Такое ощущение, что родители хотели прожить не одну жизнь или найти продолжателей. Папа мечтал создать музей, в котором можно было бы все экспонаты трогать руками. Так и не сбылась пока его мечта.
Но все мы понимаем: того, что сотворили папа и мама — вместе ли, по отдельности — так много! Это просто источник самых разнообразных идей как научного, так и художественного свойства.
Совсем не монтируются эти двое — Капеля и смерть. Тишина, отсутствие движения, забвение — ну не про него это. Он был невероятно огромен — просто великан! Торчал из всей своей одежды, будто постоянно рос во все стороны, пытался дотянуться до звёзд, обнять мир, подгрести к себе и обогреть сердцем всех любимых людей, всех друзей, которых было много. Его серый «парадный» пиджак, который носился в пир, мир и добрые люди, висит на стуле рядом с рабочим столом. Многие помнят Феофаныча в этом пиджаке: кажется, рукава доставали только до локтей, и оттуда уже «пёр Капеля» — руки его, огромные, как две лопаты, гармоничные, как крылья. Как только он начинал ими делать что-то, можно было услышать музыку сфер. Сейчас пиджак стал каким-то совсем небольшим. Он теперь экспонат выставки. Просто памятная вещь.
Необыкновенные. Неповторимые
Кроме личных вещей на выставке представлены портреты и автопортреты, давние его этюды, написанные в многочисленных экспедициях по России, графика. Кажется, Капелько писал на всём, что попадало под руку: листы картона, обёрточная бумага, тетради, альбомы. Всё это становилось живым, стоило Феофанычу дотронуться ручкой, карандашом, углём, кистью. Даже его микалентные копии (метод эстампажа наскальной живописи изобретён художником Капелько в 1973 году) петроглифов древних художников, будто подзаряженные его энергетикой, стали не просто копиями для науки, а настоящими произведениями искусства, за которые в своё время даже война случилась: увезли их коммерсанты во Францию, пытались продать за большие деньги. Только усилиями спецслужб возвращены были работы художника на родную землю.
Директор Хакасского национального краеведческого музея Андрей Готлиб, вспоминая свою дружбу с Эрой Антоновной и Владимиром Феофановичем, сказал, что благодаря таким людям археологи, учёные и художники приезжали в Хакасию — сначала просто посмотреть. Но после оставались навсегда — так умели «зарядить» эти люди любовью к родной земле.
— Два совершенно удивительных, богатейших духовно и душевно человека. Этот проект — дань уважения. Я знаю, у всех, кто был хотя бы немного знаком с Эрой или Феофанычем, есть свой образ, своё ощущение этих людей. Необыкновенные. Неповторимые. Очень работоспособные. Более 70 произведений, представленных на выставке, абсолютно не известны. Это внутренняя кухня художника, эскизы и этюды, написанные в 60 — 70 годы прошлого столетия в путешествиях по Монголии, Армении. Живописные произведения Эры Антоновны тем более видело очень небольшое количество людей. Возможно, они не думали о том, что каждый предмет их внутренней, как бы домашней жизни будет высоко оценён искусствоведами и поклонниками. Однако это так — сейчас среди творческого наследия Эры и Капели нет первостепенного и ненужного. Значимо всё.
Признаюсь также, что это был один из самых тяжелейших проектов. Каждую работу необходимо было правильно оформить, придать ей музейную ценность. Этим занимался большой творческий коллектив. Все понимали, что работают с невероятной по глубине коллекцией, с архивом художника, который менее всего ценил собственную значимость. Сложно было найти технические решения для того, чтобы всё начало поддерживать друг друга, заиграло. Но нам удалось! Сегодня мы представляем посетителям и друзьям ещё одну грань творчества этой семьи — ту, которая показывает их мир, приоткрывает завесу над их отношениями, свидетельствует об огромной любви друг к другу. Владимир Феофанович Капелько — наш Капеля, после 38 лет знакомства и дружбы я имею право называть его так — не входил в стандарты официозности, но имел такую тонкую доверчивую, на самом деле совершенно детскую душу. Его очень чтут и уважают в нашем сибирском пространстве, любят друзья-художники — с Феофанычем так хорошо было дружить, так интересно даже просто находиться рядом. Жаль, что его и Эры уже нет с нами. И спасибо им за то, что они были…
Елена АБУМОВА
