Гордость родителей и будущее республики. Это про Юрия Дубровского, будущего хирурга, а ныне студента четвёртого курса медико-психолого-социального института ХГУ.

К слову, именно в Хакасском государственном университете имени Н.Ф. Катанова перед солидной аудиторией 21-летний Юрий делился опытом работы в красной зоне республиканской инфекционной больницы. Его доклад, напрямую связанный с оказанием помощи тяжёлым пациентам с ковидом, вызвал искренний интерес слушателей. А неделю спустя студенту-отличнику Дубровскому глава Хакасии Валентин Коновалов вручил единовременную премию.
—Частично премию уже успел потратить, — рассказал при встрече Юрий Дубровский. — На оставшиеся деньги хочу обновить гардероб. Купить костюм на торжественный выход. Медицинских халатов и спортивной одежды хватает...
Со спортом Юрий дружит с пяти лет. Полтора года занимался карате (чтобы мальчишки не обижали), позже — рукопашным боем. С 14 лет самостоятельно поддерживает физическую форму в спортзале. Фигура — как у профессионального бодибилдера, ничего лишнего, сплошные мышцы. Ещё молодой человек играет на гитаре, что называется, для себя.
В ХГУ Юрий Дуб­ровский возглавляет группу «Волонтёры-медики». Успешно занимается наукой: пишет статьи, выступает с докладами на всевозможных конференциях. Так, в 2021 году проект «Индивидуальный риск развития атеросклероза» под руководством научного руководителя, директора МПСИ Оксаны Килиной удостоился высшей награды в Сибирском федеральном округе. Свою лепту в его написание внёс и Дубровский.

— Юрий, как получилось, что вы, студент, оказались на передовой борьбы с коронавирусной инфекцией? Да ещё в реанимации? Насколько мне известно, в республиканской инфекционной больнице в красной зоне шесть недель вы трудились бесплатно.
— Нам предложили пройти учебную практику сразу в нескольких медицинских учреждениях Хакасии, — рассказал Дуб­ровский. — Мы с другом-однокурсником Виктором Трофимовым решили набираться опыта в республиканской инфекционной больнице. Дело в том, что на первых курсах мы во время многочисленных практических занятий в самых разных клиниках республики успели примерить на себя обязанности как младшего, так и среднего медперсонала. Ставить уколы, капельницы, ухаживать за больными нас научили. Здесь же представилась возможность перенять опыт у врача-реаниматолога в реальных условиях.

— Помните свой первый рабочий день?
— Такое разве забудешь! Заместитель главного врача Тамара Васильевна Лыткина побеседовала с нами и определила места на трудовом фронте. Виктор Трофимов проходил практику во взрослом инфекционном отделении. Мне же повезло поработать шесть недель под руководством заведующего реанимацией Дениса Евгень­евича Чебунина. А когда он ушёл в отпуск, моим наставником стал врач-анестезиолог-реаниматолог Владислав Ев­гень­евич Галаниди.
Первое — инструктаж по технике безопасности: переход из чистой в грязную зону требует повышенной осторожности. Второе — быстро и правильно надевать защитный медицинский костюм, сокращённо называемый СИЗ. Их всего три размера. Мне полагался самый большой.
Смена начинается в восемь утра. До часу выполняешь обязанности помощника врача. Затем получасовой перерыв, во время которого надо успеть переодеться, сполоснуть лицо и руки, перекусить, попить воды, посетить туалет. СИЗ меняли, каждый раз выходя из красной зоны. Костюмы, обсеменённые коронавирусом, передавали на утилизацию санитарочкам.
Защитную амуницию надевали на хирургические куртку и брюки. Своя одежда оставалась в шкафчике чистой зоны.
Первую неделю пришлось приноравливаться к ношению амуниции. Жарко, душно, неудобно, но выбора нет: пациентам нужна помощь. Замечу, что манипуляции в такой экипировке делать трудно. Коллеги посоветовали натирать очки в маске мылом — так они не запотевают. Завершалась смена в 16 часов. Работал пять дней в неделю.

— Чему успели научиться?
— Кроме заполнения документации? Мы вместе с наставником-реаниматологом принимали тяжёлых и крайне тяжёлых пациентов, которых доставляли на скорой помощи прямо в реанимацию. Порой приходилось вчетвером нести грузного больного из бокса интенсивной терапии, когда его состояние ухудшалось. Для этого использовали мягкие носилки: каталки не везде могут пройти. Хорошая физическая подготовка пригодилась.
В больницу привозили и взрослых, и детей. Самому маленькому пациенту было от роду всего 14 дней. У него и его мамы обнаружили ковид. Поместили их в отдельный бокс. Слава богу, благодаря проводимому лечению их состояние начало улучшаться. В пяти сантиметрах у личика ребёнка положили маску, через которую подавали кислород. Вскоре мать и малыш пошли на поправку.
Наставник показал, как делать пункцию лучевой артерии. Это необходимо, чтобы оценить кислотно-основное состояние и газовый состав крови. Результат лабораторного исследования готов через 15 минут. Анализ газового состава артериальной крови — это практический рутинный навык анестезиолога-реаниматолога.
Помогал интубировать пациента и катетеризировать подключичную вену, подключать больного к аппарату ИВЛ, контролировал каждые 10 — 15 минут жизненные показатели на мониторе (сердцебиение, давление, сатурацию, частоту дыхательных движений), устанавливал назогастральный зонд и мочевой катетер, учился читать снимки с КТ.

— При каких клинических признаках человека подключают к аппарату ИВЛ?
— Всё зависит от того, насколько снижена сатурация (насыщение крови кислородом). Если показатель упал ниже 95 процентов, требуется как минимум поворот на живот, в так называемую прон-позицию, и кислородотерапия. Меньше 85 процентов — из палаты интенсивной терапии забираем человека в реанимацию. Решение принимает врач-анестезиолог-реаниматолог. Благодаря переводу на аппаратную поддержку многим пациентам удаётся пережить жизнеугрожающее состояние. Если заблаговременно заметить негативные изменения в лёгких, можно обойтись кислородотерапией и лежанием на животе. ИВЛ — это крайняя степень респираторной поддержки. К счастью, среди пациентов с COVID-ассоциированной пневмонией не очень большой процент нуждающихся в искусственной вентиляции лёгких. Вовремя начатая подача увлажнённой воздушной смеси с повышенным содержанием кислорода через носовые канюли (трубочки-катетеры) или с помощью лицевой маски позволяет очень большому количеству людей справиться с этим состоянием и поправиться просто на кислородотерапии.

— Сколько времени в среднем проводит человек в реанимации?
— До улучшения состояния. В среднем — двое-трое, может доходить до десяти суток и более. Всё зависит от того, как поддаётся терапии заболевание. Врачи ведь не всесильны. Бывает, ты бросил все силы, чтобы спасти пациента, использовал все положенные лекарства, методики, а он всё равно «ушёл».

— Как вы справлялись в таких ситуациях? Это ведь огромный стресс даже для опытных докторов…
— Люди с неустойчивой психикой в медицину не пойдут. Принимать решения необходимо быстро (для этого нужны знания и практические навыки) и, как говорят, на холодную голову.

— Каковы ваши планы на ближайшую и отдалённую перспективу?
— В феврале предстоит сдать сессию. На время зимних каникул планирую поработать в красной зоне: сертификат медбрата есть. Если получится, попробую совмещать работу и учёбу в дальнейшем. Практика даёт очень многое. После окончания учёбы и получения диплома хотел бы работать хирургом, проводить абдоминальные операции. А параллельно — передавать свой опыт студентам. По собственному опыту знаю, какая информация им будет необходима.

Елена ЛЕОНЧЕНКО