Джулия вспомнила слова Чарлза, как-то сказавшего ей, что поэзия проистекает из чувств, которые понимаешь тогда, когда они позади, и становишься безмятежен...
В актёрской игре дело обстоит именно так.
Сомерсет Моэм, «Театр»

— Я не могу смотреть во время спектакля в зал, — говорит актриса Хакасского национального драматического театра имени А.М. Топанова Анна Туртугешева, — если увижу кислую физиономию, боюсь, не так сыграю... Дыхание же зрителей чувствую всегда, у актёров на это нюх. Понимаешь: или на подъёме спектакль, или что-то у нас не так пошло.
Героини Анны — всегда на высоте осмысленного накала чувств. Но для этого чувства надо испытать, чтобы их понять, «вжиться в образ» (расхожее, но верное выражение). Сегодня Анна Михайловна — заслуженная артистка России, Хакасии, член Союза театральных деятелей РФ. Её имя — в числе выдающихся личностей энциклопедии «Золотой фонд. Женщины Сибири». Признание не за красивые глазки (а они, безусловно, красивые) — за талант. За призвание.
Здесь впору завести стандартно-эпическое: мол, могла ли девочка из глухой (тогда) деревни Балыкса реально мечтать о сцене... Могла. И ничего случайного, ведь случай — это «метод» Бога. Так Он однажды, вникнув в нужды национального театра, разместил по Хакасии объявления (в том числе и в Балыксинской школе) о приёме в актёрскую студию. У Ани же в то время была своя интересная юная жизнь: она проигрывала дома роли всех киногероинь, не пропуская ни одного фильма, завезённого в клуб. Не стояло без дела и радио — девочка увлечённо подражала оперным певцам, да так, что однажды не вытерпел отец: «Ты что, с ума сошла, так орёшь?» А ещё «отвечала» за концерты в школе. И пела очень хорошо. «Отгуляли метели, ночи стали светлей...» — с душой выводила Аня, но от страха забыла второй куплет. Для себя же решила закалять характер: несмотря ни на что, стать актрисой.
Конкурс прошла, успев с ужасом подумать: а как же меня взяли, ведь из деревни, «ничего не знамши». Но в Новосибирское театральное училище отправились всего четверо. По окончании же переступила священный порог национального театра вместе с Алисой Кызласовой (у неё — Красноярское училище). Пополнению актёры, а особенно ратовавшая за молодёжь режиссёр Эльза Кокова, очень обрадовались — все партнёры наших девушек были старше более чем на десять лет. И как сегодня говорит и о себе тоже Анна Михайловна: «Театр — дело молодых, а мы поддерживаем их, как тяжёлая артиллерия». Для тяжёлого (и это так) актёрского труда такая артиллерия в самый раз.
— И пошли лирические героини, — вспоминает Анна. — Первая роль — Лейлы в спектакле «Зачем ты живёшь?» в паре с будущим мужем Владимиром Чустеевым. А потом меня взяли в оборот наставники, в частности Клавдия Семёновна Чаркова.
Дебют Анны Туртугешевой случился как взрыв. Сразу — признание и любовь зрителей, о спектакле и героине много говорили, писали в прессе. Что не смертельно: Аня — человек скромный и, несмотря на азарт в жизни и ролях, далека от «головокружения от успехов». Поэтому так искренни и убедительны её героини — все! А это уже более ста ролей за пятьдесят лет служения театру. Переживание эпох, характеров, событий, профессий — слагаемые личности и самой актрисы.
— Режиссёр Александр Васильевич Тугужеков знал, на кого из актёров «ляжет» та или иная роль, — переводя с себя «стрелки», говорит Анна Михайловна. — Он нас заранее готовил, чтобы мы по полной «напитались» внутренним миром персонажа пьесы, а значит, думали о нём, читали об этом времени, эпохе. Вот и ходишь, ищешь верный тон в себе. Как героиня в этом случае поступит? Почему она матери со злостью сказала: «Пошла вон!» Нет мелочей, включая бытовые, всё идёт в дело. А как она жарит котлеты? Да она их вообще не жарит! — приходишь к выводу. Аристократка, понимаешь... Ну и почти все профессии переиграла, писателей, медиков... Например, роль врача, которая занималась хатха-йогой. Мне тренер показывал — как и что из этого следует. Нам ещё в училище прививали навыки каких-то специальностей, вплоть до того, что бумажные цветы мастерили на уроке.
Несмотря на, казалось бы, игру в жизнь, настоящие Театр и Актёр не терпят фальши. А для этого надо усвоить главную ­науку, в шутку говоря, «людоведение» (не путать с медицинской психологией).
— Уже даже невольно смотришь на человека, изучаешь. Он может раскрыться, что-то о себе особое рассказать — и такое бывает, если подход к нему найдёшь. Нам говорил ещё в своё время педагог: «Когда ходите по улице, не смотрите под ноги, а смотрите на людей — такие типажи! Вам потом может пригодиться».
А ещё, наверное, надо смотреть на небо, звёзды. Ведь без взгляда на мироздание невозможны такие головокружительные переходы — от Дульсинеи и Офелии до героинь «Материнского поля» или «Ханумы». «И даже, — смеётся Анна, — сегодня кто, кроме меня, черепаху Тортилу сыграет?» Кстати, всяческие злодеи в спектаклях очень интересны не только Анне Туртугешевой, но и любому настоящему актёру. Это что же надо «откопать» вовне и в себе, чтобы полностью перевоплотиться? Это и есть театр. Личная жизнь тоже проходит под знаком главного занавеса. Но над личным сегодня занавес не поднимем — это уже другая пьеса. И — гастроли, гастроли... И — благодарное дыхание зрительного зала.

Татьяна ПОТАПОВА