Ранним утром выйдешь за калитку, а в палисаднике все георгины цвета бордо усыпаны серебряными росами, травы вокруг тоже в холодном мерцании... Тронешь широкий лист — на ладошку скатывается небесная перламутровая влага. На улице свежо-свежо — не надышишься! Вдалеке видны горы. Внизу их ещё обволакивает белёсый туман, а из-за вершин над просыпающимся Абаканом уже поднимаются в синее небо солнечные лучики-стрелы. На подворьях кукарекают на разные голоса петухи, приветствуя золотое светило...
Первыми вскакивают с постелей ребятишки. Едва ополоснув под рукомойником лицо, не утираясь, хватают со стола кусок хлеба, в огороде — зелёный в пупырышках огурец и мчатся доигрывать вчерашние игры. Лето.
За домом моей подружки Люды, вернее, за огородом, в чешуйчатых бликах раскинулось небольшое озерцо. По утрам здесь сидят с удочками рыбаки, в основном мальчишки с нашего околотка — карасей вылавливают. Возвращаются домой гордые, с нанизанным на леску уловом. Материны помощники!
Будет чем накормить семью — рыбы на жарёху хватит. Вот и мой брат, тринадцатилетний Толя, тоже поймал штук пятнадцать. Но нам некогда разглядывать карасей.
— Люда! Люся! — кричу я своим подружкам. — Пойдёмте на болото. Покачаемся!
Втроём мы отправляемся к болоту в конце улицы Розы Люксембург. Рядом электроподстанция. Однажды она горела. Наверх выбивалось большое оранжевое пламя. Всё трещало, взрывалось!.. Сбежались люди с соседних улиц. Было очень страшно, огонь мог в любой момент перекинуться на стоящие рядом дома. Но, слава богу (как говорила моя мама), всё обошлось. Пожарные потушили. Но мы всё равно с опаской поглядываем на подстанцию, проходя мимо. Вырвавшись на волю, радостно прыгаем с кочки на кочку, удаляясь от городка. Хохочем, когда из-под босых ног разлетается холодная вода в разные стороны. Наконец находим свою любимую трясину. По очереди прыгаем на ней. Кто выше?! Твердь земли убегает из-под ног... И какая-то неведомая сила словно поднимает нас вверх, до самых облаков, и мы, не чувствуя ни страха, ни своего тела, с раскинутыми ручонками парим в воздухе... А сердце колотится часто-часто.
Накачавшись вдоволь, возвращаемся обратно. А вокруг такая красота! Солнце уже высоко над горами, свиристят пичуги, кое-где квакают лягушки. И всюду островки голубых, лиловых незабудок с удивительным ароматом. Незабудки — такие малюсенькие, смотрят своими синими глазками в наши детские глаза.
— Незабудки, мы вас никогда не забудем! — убегая, машем цветам ладошками.
— Кочка на кочку! Прыг-скок! Обвалился потолок! А вот и пикульки! — кричу я подружкам.
Срываем зелёные стебли, очищаем их и, прикладывая к губам, начинаем пищать на разные лады, пытаясь выводить знакомые мелодии, но у нас ничего не получается. Надоело! Побросали пикульки-пищалки, увлёкшись уже другим занятием. Из дикого ириса — его остроконечных стеблей — начинаем плести каждая себе креслице. Усевшись в эти креслица, как царевны-королевны, окружённые со всех сторон синими цветами, немного отдохнули и снова поскакали резвыми лошадками в сторону подстанции.
Куда ни глянь — всюду кочки, большие и маленькие, поросшие не только незабудками, но и розовым чертополохом. Если со всего маху прыгнуть в чертополох — искры брызнут из глаз! В ступни ног вонзаются десятки иголочек, которые непременно надо вытащить, иначе до дома не дойдёшь. Больно! Мы наперебой предлагаем друг дружке свои услуги, меряясь, у кого ногти на руках длиннее. Ногтями иголки легче захватить. Но не все, мелкие уже впились в подошвы ног. Теперь нам не до игр, ковыляя, бредём по улице. Матери ругают.
— Опять носились по болоту? Я те покажу качели!
— А если утопнете? Сколько раз говорить, что это опасно.
— Больше не выпущу из дома!
Мы со слезами ноем:
— Больно. Не можем ходить...
— Пусть будет больно! Чтоб неповадно было ни вам, ни другим. Что за непослушные девчонки растут?!
Но, сжалившись, намазав наши подошвы зелёнкой, матери вытаскивают оставшиеся колючки.
Проходит совсем немного времени, и мы, забыв о чертополохе, соскучившись по небесному полёту над любимой трясиной, снова убегаем в болотную даль...
Вы спросите, неужели в нашем детстве не было качелей, каруселей? Конечно, не было. В конце пятидесятых мы всё лето бегали босиком, приберегая сандалии к школе — 1 сентября. Детского парка «Орлёнок» не было тоже. Здесь плескалось заросшее камышом небольшое озеро. Его осушили: вокруг насадили тополей, хорошо забиравших влагу. И постепенно центральная улица Ленина изменила свой вид. Сейчас по обе стороны дороги, ведущей в аэропорт, выросли огромные микрорайоны. А на улице Крылова настоящие дворцы построены. От болота не осталось и следа. О прежнем ландшафте напоминают лишь вялотекущие воды дрены, прорезавшей с юга на север окраины Абакана.
Но до сих пор мне часто снятся островки голубых, лиловых незабудок посреди огромного пространства зелёных кочек, меж которых булькает холодная вода. Эти цветики-малютки бередят мою душу, не дают забыть то светлое и хорошее, чем было наполнено наше далёкое послевоенное детство.

Лариса КАТАЕВА
Абакан